Правительственная комиссия по законопроектной деятельности одобрила законопроект «О старательской деятельности». Так называемым «вольным приносом» в случае принятия закона смогут заняться жители дальневосточных и арктических регионов, зарегистрировавшись в качестве индивидуального предпринимателя и получив в безвозмездное пользование старательский участок.
Хакасию эти нововведения пока не коснулись, но в Институте менеджмента, экономики и агротехнологий политик Александр Мяхар, руководитель Ассоциации Старателей Хакасии Руслан Шавыркин и кандидат экономических наук, директор Ресурсного центра «Открытые горные работы» Алена Печенкина обсудили, насколько такой законопроект может быть перспективным для региона.
Алена Печенкина: Законопроект экспериментально принят в Дальневосточном федеральном округе сроком на три года. Есть те, кто его поддерживает, и те, кто категорически против таких новшеств. Для добычи драгоценного металла, оформившись как индивидуальный предприниматель, можно взять в аренду участок земли площадью до 10 гектаров. При этом запрещено углубляться в толщу земной поверхности более чем на пять метров, использовать для вскрышных работ взрывную технику и бульдозеры, применять для обогащения добытой породы (для отделения шлиха от золота) ртуть и выщелачивание и нанимать в помощники более 10 человек. Также существует ограничение на объёмы добытого золота – не более 30 килограмм за всё время работы. Поэтому задуматься есть над чем, в том числе о том, существует ли потребность для Хакасии участвовать в таком эксперименте.
Александр Мяхар: В чем суть данного законопроекта?
Руслан Шавыркин: Давайте начнем с истории вопроса. Вольноприносительство в СССР существовало вплоть до 1975 года. Вольные золотодобытчики могли принести золото и сдать его в кассу артели старателей, получив за это деньги. В 1975 году Постановлением Совета министров был окончательно запрещен вольный принос. До настоящего времени по этому поводу шли активные разговоры. Идею продвигали. И уже сегодня есть законопроект, одобренный Правительственной комиссией, который должен поступить в Госдуму. В открытом доступе я его, к сожалению, еще не нашел, тем не менее та информация, которая прошла в СМИ, говорит о том, что человек может заниматься добычей золота, оформившись в качестве ИП. Для этого он может иметь трактор определенной мощности и не более 10 работников. Вольный принос золота сегодня есть и в Казахстане.
Для экономики, безусловно, это большой плюс. Во-первых, вовлечение в оборот невостребованных месторождений золотодобычи, которые не интересны для промышленной отработки крупными артелями. Во-вторых, увеличение рабочих мест и налоговых отчислений, масштабирование трудовых ресурсов. Сейчас данный законопроект планируют реализовать в Арктической зоне и на Дальнем Востоке. Также немаловажный аспект – вывод из серой зоны «черных старателей». В Хакасии мы все прекрасно знаем, что этот вопрос есть, и периодически такие случаи пресекаются УФСБ по Республике Хакасия.
Но помимо преимуществ, возникает и ряд серьезных вопросов. Не хотелось бы, чтобы у нас получилось по аналогии с поисковыми лицензиями на разведку россыпного золота, когда практически всем разрешили их брать. Люди приобретали такие лицензии, а что дальше с ними делать, не знали. Сейчас точно так же. Ты можешь взять любой участок земли и осуществлять на нем золотодобычу. Но ведь не на каждом участке есть драгоценные металлы.
К тому же добыча золота всегда связана с экономическими затратами. Поэтому пока вопросов больше, чем ответов.
Вызывают вопрос природоохранные мероприятия. Согласно критериям, добыча из песков и руд драгоценных металлов – объект федерального государственного экологического надзора, но стоит учитывать и статус, который будут иметь индивидуальные предприниматели – это субъекты малого и среднего бизнеса. В настоящее время это накладывает вето на проведение любых проверок в отношении такого бизнеса. Недобросовестный недпропользователь, пренебрегая природоохранными мероприятиями, за один сезон, грубо говоря, может убить речку. А в данном случае речь идет об Арктической зоне и Дальнем Востоке, где много нерестовых рек. Поэтому и возникает огромный вопрос. Ведь любая россыпная добыча золота так или иначе связана с природопользованием.
Кроме того, кто будет регулировать проведение рекультивации старательских участков и какие участки им предоставят?
Поэтому повторю, что инициатива – полезная и нужная, возможно, для развития Арктики и Дальнего Востока. Но, чтобы разобраться в перспективах для Хакасии, необходимо для начала ответить на все эти вопросы.
Александр Мяхар: Может сделать ставку на тех старателей, которые работают традиционно и давно, серьезно себя зарекомендовавших и проводящих комплекс природоохранных предприятий?
Руслан Шавыркин: Сегодня 99% россыпного золота на территории Хакасии добывают пять артелей старателей. Об этом я говорю на всех уровнях власти. Это крупные предприятия с прозрачным налогообложением, куда можно прийти и посмотреть чем они занимаются. Взглянуть и на природоохранные мероприятия. Поэтому для крупных старательских артелей они конкуренции не представляют. Я имею в виду регионы, которые планируют этот эксперимент. Для Хакасии, я думаю, все это полезно в какой части – чтобы запустить мелкий бизнес именно на участки, которые не востребованы крупными артелями. Я так понимаю, что в законопроекте речь идет в том числе об отвалах предыдущих разработок. В Хакасии они есть. Если запустить мелкий бизнес на эти участки, то бюджет Хакасии, безусловно, пополнится. Но при этом законодатель должен четко определить требования, которые будут предъявляться к этому бизнесу, в том числе закрепить контролирующие органы. Ведь добыча золота связана с природопользованием, использованием водных объектов. Если не соблюдать требования, то пострадают и люди, и природа, и сельскохозяйственные животные.
Александр Мяхар: В состоянии ли нынешний состав Верховного Совета Хакасии и исполнительной власти обеспечить грамотную реализацию этого законопроекта и всего то, что в нем прописано?
Руслан Шавыркин: Это не в компетенции ни законодательных органов Хакасии, ни исполнительных. Безусловно, если федеральный законодатель определит, что такого уровня недропользователи будут контролироваться региональным министерством, то это один вопрос. Но повторюсь, на сегодняшний день добыча россыпного золота является объектом федерального государственного экологического надзора.
Поэтому нужно хорошо все взвесить. Помните слова Виктора Черномырдина: «Хотели как лучше, получилось как всегда». Не хочется, чтобы получилось так, как произошло с поисковыми лицензиями. Если спросить тех же дальневосточных и арктических губернаторов, что они по этому поводу думают… Наверняка они ответят, что все это надо быстренько отменить и прекратить беспредел. Люди получают поисковые лицензии, начинают вести добычу золота, а в результате – уголовные дела и другие проблемы.
В целом, для страны инициатива полезная, но механизм реализации должен быть продуман до мелочей.
Алена Печенкина: Я изучила исторические аспекты этого вопроса и пришла к выводу, что инициатива действительно интересная. История добычи в нашей стране связана с частной инициативой. Так, более 55% российского золота до 1917 года сдавали именно старатели. В период СССР наряду с крупными производственными комплексами значительное место занимала продукция артелей и частников, которые производили до трети всего объёма. В 1937 году была попытка ликвидировать «частный сектор», но уже через два года это решение признали ошибочным. И как показала практика многих лет, россыпное золото выгоднее отдавать на откуп малому и среднему бизнесу.
Вольный принос золота существовал в СССР для золотоприёмных касс (ЗПК) еще в 1939 году «Руководство по приёмке вольноприносительского золота». В разгар НЭПа (курса на Новую экономическую политику), 31 октября 1921 года Совет Народных Комиссаров РСФСР постановил: «предоставить всем гражданам РСФСР, кооперативам, артелям и прочим объединениям право производить поиски, разведку, а также получать на договорных началах государственные золотоплатиновые предприятия и прииски». Причём либерализм в этой отрасли распространялся до того, что документы на металл от вольноприносителя не требовались. Численность старателей достигла 120 тысяч человек. Добытое золото принимали множество золотоприемных касс. Они открыли сотни новых месторождений, на которые вслед за ними заходили и государственные предприятия.
Поэтому для Хакасии такой опыт может быть действительно интересен. Ведь экономических проблем в регионе много, в том числе из-за территориальной удаленности. В республике низкая покупательная способность и небольшая численность населения. Развивать бизнес можно двумя путями. Во-первых, больше продавать, но в нашем случае некому. Во-вторых, вывозить продукцию, но у нас цена доставки убивает стоимость продукта. Получается, в регионе мало чего остается, что может развивать экономику. А добыча различных минеральных ресурсов, угля и золота – одно из немногих, чем можно заниматься именно в Хакасии. Это рентабельно и перспективно.
Кроме того, Россия сейчас едва ли не единственная страна, в которой запрещено добывать золото физлицам. Например, в США это занятие превратилось в хобби и некий вид туризма. Есть рынок специального оборудования и даже существует Ассоциация добытчиков-любителей. Считаю, что и в нашей стране можно рассмотреть возможность подобных туров. Понятно, что продукт не массовый, но желающие точно найдутся. А у нас об этом почему-то вообще не думают…
Руслан Шавыркин: Да, вы правы, идея интересная, особенно для двух районов Хакасии: Ширинского и Орджоникидзевского, и тем более в совмещении с туризмом. Но в то же время никто не отменял статью Уголовного кодекса за незаконный оборот драгоценных металлов, поэтому, чтобы реализовать такую идею, нужно тщательно поработать с инициативой.
Александр Мяхар: Стоит объявить золотую лихорадку?
Алена Печенкина: Недавно читала воспоминания американского горного инженера, которого в 1930 году пригласили в Советский Союз на добычу золота. Он детально описал этот процесс, подчеркнув, что началась настоящая «золотая лихорадка».
А мой дедушка рассказывал про Приисковое. Он там родился и вырос. Но я никак не могла понять, о чем он все время говорил. Но сейчас я поняла, о чем шла речь. В СССР за считанные годы (с 1932 по 1941 год) в пять раз увеличил объемы золотодобычи. Даже во время сталинской перестройки экономики, с 1934 года за сданное золото старателям стали выдавать особые квитанции – «боны». Это был первый прообраз советских инвалютных рублей – «чеков». За боны в специализированных магазинах можно было купить то, чего в обычных магазинах не могло быть никогда: от автомобилей до изысканных деликатесов. Особым шиком, как вспоминали старики-старатели, в те времена считали сафьяновые сапоги и торчавшие из них на полголенища бархатные портянки, а еще золотые часы и габардиновые костюмы.
Но и это еще не все… Если старатель находил месторождение, государство платило ему премию и разрешало добывать золото до организации прииска. У властей здесь был точный расчет – оно не только пополняло валютные резервы, но могло меньше тратить на геологоразведку. До 1950 годов количество россыпей в России продолжало расти, а в 1953-м вольный принос оказался под запретом. Вот такие были тогда перспективы.
Тема вольноприносительства золота – интересная, заслуживает особого рассмотрения и обсуждения. Но в то же время нужен скрупулёзный подход, в том числе и контроль на всех уровнях власти. Хорошо, что это всего лишь эксперимент и есть возможность взглянуть на это стороны, взвесив все за и против.
