Завтра в России: раздраженность, тревога, гнев

Еще несколько лет назад во всех опросниках социологов первым стоял вопрос: «Как вы оцениваете свое социальное настроение?» Спустя время у населения стали спрашивать о политических настроениях. Впервые это вошло в практику после волнений 2011 года после выборов в Государственную Думу. Второй волной замеров политических настроений стали события 2014 года под общим брендом «КрымНаш».Тогда провластные социологи и сама власть были более чем удовлетворены ответами граждан. И так продолжалось 4 года.

Первое падение позитивных политических настроений россиян социологи зафиксировали в 2017 году после выборов в Государственную Думу, когда «Единая Россия» получила конституционное большинство в нижней палате парламента за счет одномандатников, но по партийным спискам партия серьезно сдала свои позиции.

Тренд закрепился, и к моменту выборов Президента в марте 2018 года он усилился, несмотря на конечные результаты выборов. Но предвыборная кампания выдалась нервная, прошлые политические парадигмы работать перестали. И даже хит предыдущих лет «КрымНаш» перестал работать на позитив.

Причин этому несколько. Во-первых, россиян неожиданно стала раздражать огромная финансовая поддержка федерального бюджета Крыму. Во-вторых, последовавшие за этим западные санкции, которые серьезно сузили возможности бизнеса всех видов – от производства с импортными комплектующими до торговли импортными продуктами. «Контрсанкции» только усилили негативные настроения в обществе. В-третьих, оголтелая пропаганда, идущая вразрез с реальностью, серьезно отделила общество от власти.

К 2020 году, когда стало понятно, что в стране происходит разлад даже внутри элиты, тем более в условиях пандемии коронавируса, у населения четко оформились три группы политических настроений.

Раздраженность

Население раздражено, при этом очень серьезно. Поводов для этого множество. Но прежде всего – реакция на действия властей в условиях распространения коронавируса. Громко заявленные меры поддержки населения и бизнеса на практике обернулись обратными действиями, введенные штрафы и бюрократические препоны в получении поддержки, буквально ручное управление по срочному исправлению допущенных ошибок, объявление о все новых и новых выплатах – все это только повышает градус раздраженности граждан. А отсутствие и дороговизна имеющихся медицинских масок, превращение обычных больниц в обсерваторы и инфекционные больницы стали катализаторов массового раздражения и недовольства населения. Но самое интересное, что раздражение граждан переключилось с федерального уровня на региональный – население нашло выход своему раздражению в лице губернаторов, большинство из которых, по мнению населения, оказалось неспособными к эффективным действиям в борьбе с коронавирусом на своих территориях.

Чем обернется раздраженность населения, сейчас предположить трудно, но на помощь здесь приходят исторические параллели 1917 и 1991 годов, когда население выступало против властей. В обоих случаях это вылилось в революционные по своей сути акции. В первом случае в стране завершилась эпоха монархии, во втором развалился СССР.

Тревога

После того, как граждане России в течение 10 лет были уверены в завтрашнем дне хоть на минимальном уровне, сегодня такая уверенность четко сменилась на тревогу за ближайшее будущее. Это связано с работой и доходами, стабильностью бизнеса, его прибыльностью и развитием, адекватностью государства в части организации и проведения проверок, пенсионным обеспечением. Тревога стала определяющим фактором ежедневной жизни большинства граждан, и теперь государству стоит неимоверных усилий удерживать минимальный уровень такой тревоги, чтобы с минимальными же потерями вернуть в общество оптимизм.

Гнев

Но как это обычно бывает, усилия власти приводят к прямо противоположному результату. Пытаясь инструментами агитации и пропаганды образца 70-80 годов прошлого века привить населению социальный оптимизм, власть сама породила многочисленную группу населения, которую такая «забота» привела в состояние социального гнева. Считая субъективным порядком, что власти сознательно искажают реальность, такие граждане становятся проводниками протестных настроений по отношению любых инициатив власти. Что мы и видим сейчас в отношении голосования по поправкам в Конституцию.

Но проблема даже не в этом. Группа протеста, сама по себе немногочисленная, имеет потенциал моментального наращивания сторонников своей позиции. Как это было в 2011 году, когда несколько десятков протестующих смогли мобилизовать сотни тысяч людей для протеста после выборов в Госдуму.

Впрочем, и «раздраженников» тоже не особо много. Многие из них – это такие паникеры, которые за раздражительностью скрывают свои комплексы социальной неустроенности, невостребованности, незащищенности.

А вот «тревожники» составляют подавляющее большинство. И это опасно как для власти, так и для самого общества. Они – та масса, которой могут манипулировать любые другие силы. И от того, в какую сторону «тревожники» направят свою энергию, многое зависит. В 1991 году власть не смогла подавить тревогу у населения страны и случилась крупнейшая геополитическая катастрофа в виде распада Советского Союза. Сейчас перед современной властью России стоит примерно такая же задача – убедить «тревожников» перестать беспокоиться и свои тревоги сменить на позитивный настрой. Но для этого властям всех уровней придется сильно постараться – уровень тревоги в обществе зашкаливает.

Завтра в России, образно говоря, как раз и зависит от коллективного бессознательного «тревожников». В любой момент они могут скатиться в панику и тогда власть ждут нелегкие времена. И наоборот – любая более менее подкрепленная надежда на улучшение ситуации может развернуть «тревожников» для диалога с властью ради дальнейшего существования страны и государства.

Только вот государственный аппарат в свою очередь должен настроиться на одну эмоциональную и прагматическую волну.

Дмитрий Буреев, политический аналитик